Ее худший кошмар - Страница 106

106

Вот и она обнаружила это совершенно случайно. Интересно, что он пытался спрятать? Эвелин открыла еще несколько файлов. Некоторые из них, помеченные недавними датами, на деле тоже оказались записями, сделанными еще в ноябре.

Но почему?

Ответ был очевиден, и от него ей сделалось дурно. Во время своих сеансов он делал явно что-то не то, однако делал вид, будто всецело предан работе, будто душой болеет за Ганноверский дом.

— Какой же ты мерзавец! — Эвелин взялась просматривать более ранние папки, чтобы понять, как давно началось это безобразие, однако когда дошла до третьего января, то вообще никакой записи не обнаружила. Если таковая и была, то Фицпатрик ее удалил и не стал ничем заменять. Эвелин на всякий случай спустя несколько минут повторила попытку. На этот раз дубликат появился — все тот же сеанс, на котором Фицпатрик неправильно произнес фамилию заключенного.

И тогда до нее дошло: Фицпатрик заменяет файлы прямо сейчас. Он где-то спрятался и пытается замести следы. Значит, он не в самолете. У него есть компьютер и выход в Интернет.

— Будь ты проклят! — крикнула она. — Ты наверняка дома. Просто не берешь трубку.

Как жаль, что она не может заблокировать ему вход в базу данных. Единственной, кто мог поменять пароль, была ее начальница. Эта мера предосторожности были предпринята специально, на тот случай, если кто-то из их команды рассердится и перекроет доступ остальным.

Эвелин кликнула мышкой по другим папкам, в надежде опередить его, но этот поганец работал слишком быстро.

Тогда она открыла электронную почту и послала ему — сообщение: «И как только ты можешь быть таким лжецом?»

Она была почти уверена, что он не ответит ей. Но она ошиблась. Вскоре на экране компьютера появился его ответ:

«У нас у всех есть потребности».

«Я доверяла тебе. Но ты все разрушил».

«Ты думаешь, я не разочарован?»

«Но ты должен винить лишь себя!»

«За то, что я хотел наполнить свою жизнь чем-то большим, нежели работа?»

«Я никогда не обещала тебе большего, чем шанс продолжить твои исследования».

«Ты не знаешь, чего ты лишилась, сколь сильно я был тебе предан. Может, мне далеко до твоего молодого красавчика-полицейского, но я бы любил тебя сильнее и дольше. Гораздо дольше».

Фицпатрик явно целился в ее самое больное место. Однако Эвелин приказала себе не поддаваться на провокацию.

«Ты не способен на любовь, не говоря уже о чем-то большем. Что ты пытаешься спрятать, удаляя видеозаписи своих сеансов?»

Ответ пришел не сразу.

«Поскольку их больше нет, думаю, ты никогда не уз-наешь».

«А вот тут ты ошибаешься».

Эвелин улыбнулась вопросительному знаку, всплывшему в окошке ответа. Фицпатрик никогда не блистал осведомленностью в современных технологиях. В самом начале Эвелин была вынуждена учить его пользоваться при работе с пациентами их программным обеспечением. Она же убедила его, что оплачивать счета по компьютеру гораздо удобнее, и даже завела для него страничку на «Фейсбуке», чтобы он мог общаться со своими родственниками в других штатах. Просто удивительно, и как только он додумался стереть и заменить старыми новые файлы? Впрочем, сделать это нетрудно.

«Файлы на этих компьютерах дублируются по умолчанию, — написала она. — У меня есть пароль, и я могу войти в облако». Что она и сделала. На это ушли считаные секунды — теперь она знала, какие файлы ей нужны в первую очередь.

Увы, спустя несколько минут она пожалела о своем поступке. Потому что от того, что предстало ее взору, ее едва не вывернуло наизнанку. Фицпатрик показывал Хьюго снимки женщины — с ее лицом, но чужим телом. Женщины с невероятно огромной грудью — Эвелин отродясь такой не видела. Эта красотка вытворяла самые разные вещи: использовала фаллоимитатор, занималась оральным сексом и самоудовлетворялась.

Эвелин выключила компьютер. Видеть это было выше ее сил.

«Как ты посмел!» — написала она.

Когда он не ответил, она поняла, что попала в точку. Когда-то она была благодарна ему, благодарна за то, что он поддержал ее начинание. Теперь же она отказывалась верить, что на протяжении последних пяти лет терпела его, терпела его колкости и выходки. Почему? Ради вот этого? Чтобы он потом использовал ее фотографии во время своих сеансов с Хьюго?

Даже если Амароку повезет поймать убийцу Лоррейн и Даниэль, Эвелин сомневалась, что сама она когда-нибудь восстанет из пепла. Что скажет ее начальница, когда в следующую среду вернется в Штаты? Когда узнает, что двое охранников сдавали заключенным напрокат сотрудницу вверенного ей учреждения? Что Фицпатрик занимался изготовлением порнографических картинок с ее участием, а потом показывал их Хьюго, а возможно, и другим заключенным?

В последнюю неделю дурные сюрпризы валились на нее один за другим. Их точно хватит ей на всю оставшуюся жизнь. Впрочем, вскоре ее ждал очередной, когда от Фицпатрика пришло новое сообщение. Нет, он прислал ей не слова извинения за свое свинство и даже не гневную отповедь, которой бы она ничуть не удивилась. Это были два коротких слова, но они вселили в нее тревогу: «Хьюго сбежал».

Не в привычках Фицпатрика было обходиться без знаков препинания. Без точки или вопросительного знака Эвелин затруднялась сказать, что это — утверждение или вопрос. Так или иначе, откуда ему известно, что Хьюго не в больнице? Он туда звонил? Или кто-то из Ганноверского дома держит его в курсе событий?

Но если Фицпатрик сбежал с работы, какая ему разница? Странно, что посреди ночи он вдруг решил сообщить ей про Хьюго, особенно после того, как он только что узнал, что она в состоянии просмотреть все видеозаписи, которые он всеми правдами и неправдами пытался удалить.

106