Ее худший кошмар - Страница 16

— От одной только мысли о тебе у меня там делается мокро.

Ее голос звучал глухо, она сама едва узнавала его. Но она сказала правду, и, похоже, ему это понравилось. Его руки скользнули по ее рукам, он со свистом втянул в себя воздух.

— Можно проверить? — спросил он, и его руки скользнули ей в трусы — те самые, которые он ей одолжил.

Эвелин тотчас вся напряглась. Она почему-то думала, что он не станет спешить. Но, похоже, он не намерен оставлять ей время на раздумья. Путь к отступлению перекрыт.

Его губы накрыли ее рот, а его палец скользнул внутрь ее тела. Но она не стала сопротивляться. Вместо страха или бессилия, чего она так опасалась, она почувствовала, будто вот-вот растает, и ощущение это было чертовски приятно.

— Правильно, — прошептал он, когда ее рука подтолкнула его руку глубже. — Можешь довериться мне, Эвелин, я не сделают тебе больно.

К ее глазам подступили слезы. Она не была уверена, почему он ее вовсе не напугал, наоборот, возбуждал. Она как будто преодолевала некий барьер, отгораживавший ее от реального мира. Наконец она вернулась в него, отдаваясь во власть тому, чего была лишена целых двадцать лет.

— Это так приятно, — выдохнула она. — Нет, это восхитительно!

Удовольствие взмыло выше, когда он поднял на ней — рубашку.

— Понимаю, — прошептал он, лаская языком сосок на ее груди. — Пока все прекрасно. Ты просто божественна на вкус. А на ощупь даже еще лучше.

С этими словами он начала ее раздевать. Она даже не сопротивлялась. Она не против, если сейчас он отнесет ее в постель. Он вел себя так, будто ему больше не надо принимать никаких решений, в нем не осталось места ни страху, ни голосу разума. И, как ни странно, она ему верила. Его губы, его руки как будто взяли ее в плен — трогали ее, ласкали, возбуждали.

— Ты слишком молод для меня, — повторила она мысль, которая парила где-то в ее сознании.

Он тихо рассмеялся и добавил к первому еще один палец.

— Мне хватит лет, чтобы дать тебе то, что тебе нужно.

Между тем Макита время от времени поскуливал. Ему явно было интересно, что происходит. Он даже поднялся, чтобы проверить, и Эвелин почувствовала, как его мокрый нос коснулся ее ноги. Впрочем, пес в качестве свидетеля ее не слишком волновал. Вряд ли он увидит больше, чем видно ей — а она не видела ничего. А вот учуять происходящее носом — это в два счета. Казалось, в комнате густым облаком повис пьянящий запах секса. Он исходил от нее, от Амарока, от постели.

Да, секс ужасно мокрая и неопрятная вещь, подумала она. Впрочем, подумаешь! Зато какая приятная! Ну и что, что полицейский штата Аляска по фамилии Мерфи на семь лет ее младше и между ними нет ничего общего; то, что она ощущала сейчас, было лучшими моментами в ее жизни. И это происходило на далекой заснеженной Аляске, которую она проклинала почти каждый день, начиная с того момента, как приехала сюда.

Похоже, Амарок не заметил, что пес проследовал за ними в спальню. Он был слишком сосредоточен на ней, как будто задался целью довести ее до оргазма. Это не шло ни в какой сравнение с тем, что она когда-то испытывала с Джаспером — даже до того, как он напал на нее, когда они с ним просто экспериментировали. Нельзя сказать, что все было так уж плохо, но в целом было больше возни, чем удовольствия. Теперь, когда она поняла, как одиноко быть все время одной, как близко она подошла к тому, чтобы поставить крест на собственной сексуальности, она еще больше ценила те ощущения, которым сейчас жило ее тело.

— Я дрожу, — прошептала она.

— Я заметил, — ответил он.

— Но это какая-то безумная дрожь.

— Я вижу. — Он подпитывался ее возбуждением, точно так же, как она — его.

— Возьми меня прямо сейчас, — если все произойдет быстро, она вряд ли станет сопротивляться — просто не успеет передумать. Ей же очень не хотелось, чтобы так оно и было.

Он позволил ей стащить с него толстые стеганые штаны, которые он надел, когда выводил пса на улицу, и сам снял с себя рубашку. Его голая грудь коснулась ее груди, и она тотчас вся затрепетала. Но в следующий миг, стоило ей животом ощутить его эрекцию, как она почувствовала что-то очень похожее на страх.

Она была уверена, что это все испортит. Но он, надев презерватив, вопреки ее ожиданиям не стал подминать ее под себя. Наоборот, он отпустил ее, а сам лег на спину.

— Скажи мне, как только будешь готова, — произнес он.

Он ждал, что она возьмет инициативу на себя? Сумеет ли она? Хватит ли ей смелости?

Казалось, сердце было готово выскочить из груди, когда она оседлала его. Его руки тотчас легли ей на бедра, направляя, подбадривая. Но как только его твердый, как камень, член, коснулся ее ягодиц, она тотчас застыла.

— Ты уже почти там, — сказал он. — Осталось совсем чуть-чуть.

Впрочем, по нему не похоже, что он станет принуждать ее, если вдруг ей расхочется. Это помогло. Не желая ее отпугнуть, он делал все для того, чтобы инициатива оставалась в ее руках.

— Я хочу тебя, — прошептала она. Так оно и было, несмотря на ее страх, несмотря на ее внезапное сопротивление.

— В таком случае ты знаешь, что делать, — отозвался он. — Или, если хочешь, можешь подождать. Смотри сама. Нам некуда спешить.

Неужели он думает, что у них еще будет другая возможность? Лично ей в это верилось с трудом. Лучше довести начатое до конца сегодня, пока она не передумала. А она уже была готова это сделать.

Но как она ни пыталась, она так и не смогла пустить его внутрь себя. Внезапная паника парализовала ее, как будто ей ввели дозу сукцинилхолина.