Ее худший кошмар - Страница 66

К оглавлению

Фицпатрик прищурился.

— Вот как?

Эвелин гордо вскинула подбородок, давая понять, что не собирается сдаваться.

— Именно.

— А что заставило тебя вчера войти в камеру к Хьюго? После того, как я предупреждал тебя этого не делать?

— Никто, но… сейчас мы говорим о другом.

Фицпатрик шагнул к ней.

— Ну, хорошо, а кто распорядился привезти сюда Энтони Гарзу?

Да, это тоже было ее единоличное решение. Однако появление в Ганноверском доме знаменитого психопата, когда здесь их и без него полно, вовсе не значило, что тем самым она подвергает риску жизни других заключенных. Приказа о его переводе на общий режим она не подписывала.

— Это не моя подпись!

— Вы были очень расстроены, — тихо сказала Пенни. — Вдруг вы… вдруг вы надеялись, что Энтони Гарза проучит — Хьюго?

— Что? — такой интерпретации своих действий Эвелин никак не ожидала, тем более от собственной помощницы. Она резко развернулась к Пенни. — Неправда!

Фицпатрик счел нужным добавить свое мнение.

— После смерти Лоррейн ты сама не своя.

Эвелин казалось, что на нее ведут наступление по всем фронтам.

— А тебя ее смерть не трогает? Прекрасная женщина мертва. Возможно, Даниэль тоже.

У Фицпатрика на щеке дернулась мышца.

— Согласен, это печально, однако не затрагивает меня столь же глубоко, как тебя. Я не был близок с Лоррейн и едва знал Даниэль.

Здесь, на Аляске, он вообще не был близок ни с кем. Наверно, именно поэтому ее шокировало, когда он попытался завязать с ней интимные отношения.

— Если ты обвиняешь меня в том, что я переживаю из-за Лоррейн, что ж, ты прав.

Лоррейн наверняка продемонстрировала бы большую преданность, нежели Пенни.

— Дело не в том, что ты переживаешь эту трагедию, — сказала Фицпатрик. — Ты сама сказала мне, что, по-твоему, Джаспер вернулся!

— Очень может быть.

— Неужели? — переспросил Рассел, как будто это его удивило. — После прошлого лета меня мучил вопрос, есть ли у тебя повод для беспокойства.

Фицпатрик одарил коллегу колючим взглядом, однако заговорил с Эвелин.

— Я наблюдаю за тобой, Эвелин. Последнее время тебя стало не узнать. Мы все это заметили… — Он на миг умолк, как будто собираясь с мыслями и сдерживая эмоции. — Может, тебе стоит взять отпуск?

И куда поехать? Чем заняться? Он пытается прибрать к рукам Ганноверский дом, управлять им без нее — чем, собственно, и занимался, как только понял, что она не собирается становиться его любовницей. Но она этого не допустит. До сих пор ее энергия, ее инициатива, ее видение двигали их вперед. Ну, хорошо, в свое время он поддержал ее кандидатуру, что, безусловно, помогло ей сдвинуть проект с места. Как молодому психиатру, новичку в этой области, ей требовалась рекомендация специалиста, для того чтобы те, от которых все зависело, к ней прислушались. Но он не работал и вполовину тех сил, как работала она, не болел всей душой за их общее дело. Ему были безразличны как те, кого они изучали, так и невинные люди, которых они пытались обезопасить своими исследованиями.

— Надеюсь, ты шутишь! — выдохнула она.

— Боюсь, что нет. Может, если ты скажешь прессе, что подписала приказ о переводе по ошибке и что теперь — тебя временно отстранили от работы, это их удовлетворит и…

— Ты не имеешь права отстранять меня от работы!

Такой приказ могла отдать Дженис Холт, их начальница из Федерального бюро тюрем. Но в данный момент Дженис была в Новой Зеландии, чтобы присутствовать на свадьбе дочери. Если только она не смотрела новости или ей не позвонили с работы, Дженис вряд ли даст о себе знать до того, как вернется к работе на следующей неделе.

— Мы должны предпринять какие-то шаги, успокоить людей, прежде чем ФБР вычислит, кто совершает эти убийства, — сказал Фицпатрик.

Эвелин впилась ногтями в подушечки ладоней.

— ФБР не собирается присылать сюда своих людей, Тим.

— Это почему же?

— Не видят в этом необходимости.

Фицпатрик всплеснул руками.

— Тогда помоги нам бог!

Эвелин вскинула подбородок.

— Только не делай вид, будто все потеряно. Вот увидишь, Амарок справится.

— Разумеется, справится, — Фицпатрик закатил глаза. — Только не дай своей влюбленности бежать впереди тебя.

— Доктор Тэлбот влюблена в Амарока? — спросила Пенни, явно отказываясь верить собственным ушам.

Фицпатрик пропустил ее вопрос мимо ушей, Эвелин тоже. Хотя, если честно, она бы ответила. Ее кровь кипела яростью, и сдержать ее было трудно. Фицпатрика явно мучила ревность. Это было понятно по его голосу. Хотя он и делал вид, что она интересовала его не слишком сильно, что он пытался поцеловать ее лишь потому, что они проводили много времени вместе, а значит, по логике вещей, были «парой», ее отказ оскорбил его до глубины души.

Понимание этого заставило ее задуматься о чем-то — другом.

— Погоди, — сказала она. — Ты был в курсе моей личной встречи с Хьюго.

Эта внезапная смена тона ее голоса стала для него сюрпризом.

— В курсе были все. В таком закрытом мирке, как тюрьма, слухи распространяются мгновенно, особенно если давать людям повод для пересудов.

Эвелин проигнорировала его выпад.

— Но я сказала тебе первому. Более того, сказала, — почему.

— И что из этого?

— Тебе было известно, что он утверждал, будто располагает информацией по убийствам.

Эвелин не стала говорить ему про черный блокнот Даниэль, но он вполне мог быть в курсе происходящего. Что, если он опасается, что эти факты получат огласку, а значит, на его имя ляжет пятно? Может, именно по этой причине он и сожалел, что приехал сюда? Потому что не знал, как это решение отразится на его профессиональной репутации и дальнейшей карьере?