Ее худший кошмар - Страница 93

Амарок обошел столик на ножках с колесиками.

— А вам что-то известно про Джаспера на Аляске?

Хьюго снова закрыл глаза, но на сей раз Амароку не показалось, что он вот-вот уснет. Глубокие морщины на его лбу свидетельствовали о том, что он продолжил борьбу со слабостью и усталостью.

— Нет, но мы оба знаем, что это… возможно, — сказал он. — По-моему, это один из двух. Я бы поставил на… Фицпатрика. Вы не представляете, какой садист этот сукин сын. Что он говорил мне и что делал со мной. Но вы бы совершили великую глупость, если бы позабыли о том, что до Фицпатрика ее пытался убить еще один тип.

— Я это учту, — ответил Амарок.

Злясь на самого себя, что приехал сюда зря — лишь затем, чтобы получить подтверждение очевидным фактам о Даниэль, плюс несколько туманных предостережений, — Амарок шагнул в коридор. Однако он придержал дверь: у него оставался еще один вопрос.

— Зачем Фицпатрику работать с психопатами, если он сам психопат? — спросил он.

Морщась от боли, Хьюго рассмеялся.

— Вы шутите? Где еще ему сойдет с рук то, что сходит здесь?

24

За свою жизнь я убил двадцать одного человека, совершил тысячи краж, разбойных нападений и поджогов и, наконец, подверг актам содомии более тысячи мужчин. И ничуть не раскаиваюсь во всем этом.

Карл Панцрам, серийный убийца, поджигатель, вор, грабитель и насильник

— Кортни? Вы меня слышите? — Эвелин с такой силой сжала телефонную трубку, что у нее онемела левая рука. Однако ей во что бы то ни стало нужно было поговорить с бывшей женой Гарзы, заручиться ее поддержкой.

— Да, я вас слышу, — прозвучало в ответ. — Просто я… ничем не могу вам помочь. Я восхищаюсь вами, тем, что вы делаете. И мне жаль вас… за то, через что вы прошли в прошлом. Когда я получила ваше письмо, я нашла вас в Интернете и прочла обо всем, что с вами случилось. То, что вы делаете в Ганноверском доме, достойно восхищения. Но я… я хочу забыть про Энтони Гарзу, как будто его никогда не было в моей жизни.

— Прекрасно вас понимаю, — ответила Эвелин. — Это крайне сложный в общении и опасный индивид. Не сомневаюсь, он причинил вам немало страданий, но… если вы действительно сочувствуете мне в том, через что я прошла, и если хотите уберечь других женщин от тех унижений, которые пережили мы с вами, я прошу вас поделиться со мной всем, что вам о нем известно.

— Но зачем? — прозвучало в ответ. — Зачем ворошить прошлое? Он в тюрьме до конца своих дней. Кошмар завершился.

— Для вас, может быть, и да. Но мне кажется, что он совершил гораздо больше преступлений, чем нам известно. Полицейские, расследующие дело Порнохудожника, уверены, что это он. А это как минимум еще шесть женских трупов. К сожалению, следователи не могут предоставить родным жертв никаких доказательств.

— Доказательства не воскресят мертвых.

В Кортни явно говорил страх.

— Это даст ответы на вопросы. Людям больше не нужно будет искать правду. Они обретут хотя бы толику душевного спокойствия.

— Если я проговорюсь, Энтони убьет меня! Я единственная его жена, которую он не убил.

Как же ее убедить?

Пытаясь подыскать правильные слова, Эвелин нервно вертела в руках записку Гленна Уиткомба. Он оставил ее вместе с пирожным, которое принес ей вчера вечером. Гленн сообщал ей, что так и не узнал ничего о поддельном приказе. Что касается пирожного, то он принес его из кухни, потому что Лоррейн, которая обычно пекла их, больше нет. Эвелин была благодарна ему за заботу. Надо будет ему позвонить.

— Энтони никогда не выйдет из тюрьмы, — напомнила она. — Вы сами это сказали.

— Хотелось бы надеяться. Но ему еще нет и сорока. У него впереди еще не один десяток лет. Сами знаете, как это бывает с тюремными приговорами. Вдруг там у вас будет избыток заключенных, и его решат выпустить. Может случиться все, что угодно.

Эвелин были понятны ее страхи, пожалуй, даже больше, чем кому-то другому. У нее имелись точно такие же. Однако она должна убедить Кортни быть с ней откровенной.

— Он сидит как серийный убийца. Таких, как он, не выпускают.

— Это вы так говорите! Я же не хочу рисковать собственной жизнью! — выкрикнула Кортни и повесила трубку.

Эвелин сокрушенно вздохнула, оттолкнула от себя записку и пирожное и еще глубже погрузилась в кресло. Но трубку не положила, а продолжала смотреть на нее, как будто надеялась тем самым вновь вызвать Кортни на связь. Ее слова — если я проговорюсь — сдавливали Эвелин горло. Кортни наверняка знала, причем, что-то важное.

— Доктор Тэлбот? — Это в дверь сунула голову Пенни. Эвелин переключила внимание на нее.

— Только что позвонили из больницы. Хьюго Эвански пытался сбежать, но дело кончилось остановкой — сердца.

«О нет, только не это!»

— Он мертв? — уточнила она.

— Врачи борются за его жизнь.

Эвелин кивком дала понять, что приняла информацию к сведению. Она бы предпочла переварить услышанное одна, без Пенни. И та, похоже, ее поняла, хотя и не знала, как истолковать столь сдержанную реакцию. Наверно, со стороны могло показаться, что Эвелин хранит хладнокровие, но внутри она заходилась криком. Нет, она должна… обязана найти способ положить всему этому — конец!

Наконец она вернула трубку на место и проверила рабочий график. Гленн заступит на дежурство лишь после обеда. Эвелин позвонила ему домой.

— Кто бы мог подумать, какие вещи творились у нас! — воскликнул он после того, как она поведала ему о Даниэль, Куше и Петровски. — И как только они умудрялись делать это у нас прямо под носом? И главное, держать это в секрете?