Ее худший кошмар - Страница 121

121

— В том числе и я?

Эвелин приподнялась на локте. Они оставили в коридоре свет, чтобы Макита мог гулять, где и когда ему вздумается, и теперь в этом свете ей хорошо был видел профиль Амарока.

— Ты почему спрашиваешь?

— Ты планируешь вернуться в Бостон? Если не сейчас, то весной?

Эвелин подумала про последний разговор с отцом. Господи, как же ей успокоить родителей, чтобы те не переживали по поводу ее отказа вернуться к ним в Бостон. Ведь пока она не готова бросить все и уехать назад.

— Нет.

— Ты скажешь то же самое, когда поговоришь с родителями?

Так вот почему он такой задумчивый? Он думал, что между ними все закончится, еще толком не начавшись.

— Я позвоню им утром, сразу, как только встану. Скажу, что им больше нет поводов волноваться. Я бы позвонила им уже этим вечером, но день выдался слишком длинный. Чего стоило только доставить тела Гленна и Гарзы в Анкоридж. К тому же здесь другой часовой пояс. Какой смысл будить их лишь затем, чтобы сказать, что теперь они могут спать спокойно?

Амарок перекатился на бок, к ней лицом, и кулаком взбил подушку.

— А что ты скажешь им про меня?

— Скажу, что я встречаюсь с местным полицейским, который взял на себя заботу обо мне.

— Ты скажешь им, что мы живем вместе?

— Пока нет. Думаю, для начала с них будет довольно того, что у меня завелся кавалер, — усмехнулась она.

Он придвинулся к ней ближе и легонько прикоснулся губами к ее щеке.

— И какова, по-твоему, будет их реакция?

— Думаю, они будут в шоке и одновременно рады. Может даже, прекратят терзать меня своими мольбами вернуться домой, — кисло ответила Эвелин. — Они вечно теребили меня, требовали, чтобы я нашла наконец муж-чину…

— Но только не на Аляске?

— Именно. Ближе к Бостону, — согласилась она. — Но ты мой первый бойфренд после Джаспера. Это делает тебя особенным.

— А могу я стать еще более особенным? — спросил он, перекатывая ее на спину.

Она посмотрела ему в глаза.

— Хочешь заняться со мной любовью?

— Хочу подарить тебе оргазм, и, как мне кажется, момент для этого идеальный.

В ней снова шевельнулся страх, что она может оказаться ущербной как женщина.

— Может, отложим на потом? — предложила она. — Ты сегодня слишком устал.

— Хватит быть такой трусихой, — ответил он. После чего доказал, что у него есть необходимая выносливость, а ей нет причин для беспокойства: ее тело способно на те же подвиги, что и тело любой другой женщины.

На следующее утро Эвелин позвонила родителям. Те узнав, что убийца пойман, вздохнули с облегчением и даже скрепя сердце поддержали ее решение остаться на Аляске, тем более когда узнали про Амарока.

Поговорив с ними, Эвелин вместе с Амароком и — Макитой поехали в Анкоридж, где она познакомилась с его отцом, Хэнком, и его нынешней женой, Джоанной. Отец Амарока ей очень понравился. Старый рыбак, суровый и немногословный, однако было видно, что Амарок уважает его. Эвелин тоже прониклась к нему уважением, угадав под сдержанностью силу характера. Ей также понравилось наблюдать, как общаются между собой отец и сын.

Мачеха Амарока, Джоанна, тоже оказалась приятной в общении женщиной. Эвелин опасалась, что отец Амарока будет недоволен разницей в возрасте между сыном и его избранницей, однако Хэнк держал себя так, как будто этого не замечал. Кто знает, может, и вправду не заметил.

Возможно, эти семь лет разницы замечала и болезненно воспринимала только она сама. В конце концов, Амарок уже не безусый юнец. Большинство наверняка даже не заметят этой разницы. Разве только те, кто о ней знают. Что касается Хэнка и Джоанны, то им, похоже, был — куда более интересен ее рассказ о событиях прошедшей недели, нежели возрастные нюансы ее отношений с их сыном.

Вернувшись домой, они с Амароком устроились на полу перед камином, а посидев так какое-то время, взялись за уборку, отправили в стиральную машину грязные вещи и приготовились к очередной рабочей неделе. Эвелин ощущала укоры совести: за выходные она ни разу не наведалась в тюрьму. А ведь она собиралась, хотя бы затем, чтобы успокоить и взбодрить коллег.

Увы, после борьбы с Гленном и Энтони Гарзой ей тоже нужно было прийти в себя. Кроме того, впервые в жизни ей было приятно проводить время с мужчиной. Не хотелось терять ни единый момент.

В понедельник Амарок настоял, что отвезет ее на работу, чтобы ей самой не садиться на руль. Проходя мимо ее машины, которая теперь стояла на подъездной дорожке рядом с его пикапом, Эвелин заметила на лобовом стекле табличку «Продается».

— Ты продаешь мою машину без моего согласия? — спросила она.

Амарок потрепал по холке Макиту, который вышел проводить их.

— Это мой намек.

— То есть если я продам машину, то скорее останусь здесь? Ты это хотел сказать?

— Нет, просто если ты перестанешь ее водить, мне не надо будет беспокоиться о тебе, где ты и что с тобой. — Он посмотрел на нее с хитрой улыбкой. — Я это серьезно.

— То есть это никак не связано с тем, чтобы оставить меня здесь?

— Думаю, и с этим тоже, но крошечный седан, который даже не имеет зимних шин, не слишком практичная вещь в наших краях. Может, приобретешь себе что-то другое?

— Если честно, я и сама уже об этом думала, — при-зналась Эвелин. — Вот только кто здесь купит мой «-бумер»?

— В Хиллтопе точно никто, — согласился Амарок. — Но, — он подмигнул ей, — я мог бы дать объявление в Анкоридже.

— Мне кажется, нам стоит подождать до весны, — заметил Эвелин.

— Я не против. Но даже если твой «бумер» просидит среди снега всю зиму, тебе все равно требуется внедорожник.

121