Ее худший кошмар - Страница 89

— Да ты только послушай себя! — взорвался Фицпатрик. — С каких это пор я стал твоим врагом? Я лишь прошу тебя отдохнуть, прийти в себя, выспаться, наконец! И по-думать о том, сможешь ли ты работать дальше, если тебя постоянно преследуют воспоминания. Вот и все.

Черт, Фицпатрик оказался куда большим дипломатом, нежели она предполагала. Но тут его взгляд скользнул на Престона, и Эвелин поняла, почему. Он явно пытался заручиться поддержкой Престона, однако не был в этом уверен.

— Тим, когда я попросила привести ко мне для беседы Энтони Гарзу, Эмилио Куш направился прямиком к тебе. И вы вдвоем решили, что мне нельзя с ним беседовать.

— Вот видишь? — откликнулся Фицпатрик. — Даже надзиратели начали сомневаться в благоразумности твоих действий.

— Этого бы никогда не было, если бы ты их не поощрял, — возразила она. — Ведь это ты позвонил Феррису и попросил его не выполнять ни одно из моих распоряжений, не так ли?

— Но только потому, что в последние дни ты сама не своя. Мы же не можем позволить себе второй такой инцидент, какой случился во время прогулки заключенных в тюремном дворе!

Эвелин душил гнев. Ей было трудно говорить.

— Я сказала тебе. Кто-то подделал мое имя на приказе о переводе Гарзы из одиночной камеры. Можешь мне не верить, но это так. Как бы я ни была расстроена, я бы никогда не перевела Гарзу к остальным заключенным. Ни за что на свете.

— Тем не менее у нас есть доказательства — заявил Фицпатрик, вытаскивая копию злополучного документа из папки и демонстрируя ее всем присутствующим.

— Я этого не подписывала, — повторила Эвелин.

— Ты считаешь, что это сделал я, — с издевкой произнес он.

Эвелин пожала плечами.

— Точно утверждать этого не могу, но собираюсь выяснить.

— У меня в голове не укладывается, как тебе такое вообще могло прийти тебе в голову! — воскликнул Фицпатрик, брызжа слюной.

Эвелин посмотрела на Грега и Престона.

— В данный момент я не исключаю любые возможности. Расследуется двойное убийство, а значит, рассматриваются все версии.

Фицпатрик схватился за спинку стула.

— Расследование ведешь не ты, а сержант Мерфи. И, да, вчера ты обвинила меня в убийстве. — Фицпатрик на секунду отпустил спинку стула, чтобы жестом указать на своего аспиранта. — Рассел может подтвердить!

— Так утверждает Хьюго, — парировала Эвелин.

— Но ты ему веришь.

— Пока я должна найти доказательства, так это или нет.

— Он психопат, и этим все сказано.

— И тем не менее его слова звучали убедительно, — ответила Эвелин. — Особенно когда он их повторил, лежа едва ли не на смертном одре. Лично мне кажется крайне подозрительным, что кто-то перевел Энтони Гарзу из одиночной камеры в камеру общего содержания. Кстати, это произошло сразу после того, как ты узнал, что Хьюго разговаривал со мной. Настораживает и то, что из всех, кто был тогда в тюремном дворе, Гарза напал именно на него.

Фицпатрик всплеснул руками.

— Нет, вы только послушайте ее! Как я сказал, она лишилась рассудка!

Рассел повертел на блюдце чашку с кофе.

— Эвелин, мне неприятно это говорить, но я согласен с Тимом. Твое душевное состояние внушает тревогу. Почему бы тебе не отдохнуть? Ведь это просто безумие — утверждать, что Тим причастен к тому, что произошло в тюремном дворе. Я знаю его уже почти десять лет. Он бы никогда не пошел на такое!

— То есть ты думаешь, что нападение на Хьюго организовала я? — спросила Эвелин. — Что я оскорбилась на Хьюго за то, что тот осмелился лапать меня, и решила ему отомстить?

— Под приказом о переводе стоит твоя подпись, — заявил Рассел.

— Ты в этом уверен? — парировала Эвелин. — Ты внимательно ее рассмотрел? Сравнил с моей обычной подписью? Потому что если это сделать, только слепой не заметит разницы.

— То есть ты отказываешься доверить мне руководство учреждением, пока не придешь в себя? — спросил Фицпатрик.

Эвелин встала. Сердце бешено колотилось в груди. Ей в страшном сне не могло присниться, что ей придется столкнуться лбами с собственной командой. Но одно она знала точно: стоит выпустить бразды правления Ганноверским домом из рук, как о любой научной свободе можно забыть.

— Да.

Фицпатрик посмотрел на Престона. Когда же тот промолчал, — лишь откинулся на спинку стула и закинул ногу на ногу, — Фицпатрик обошел стол.

— Боюсь, у тебя не будет выбора.

Эвелин гордо вскинула подбородок.

— Я всегда дам отпор. — Она указала на злополучный приказ с поддельной подписью. — Я буду не я, если не выясню, чьих это рук дело. Вот тогда мы и поговорим, кто из нас двоих останется здесь работать.

Фицпатрик резко обернулся к Грегу.

— Может, ты что-нибудь добавишь?

— Боюсь, Эвелин, в данном случае я вынужден занять сторону Тима.

Он нахмурился, как будто из последних сил пытался сохранить объективность.

— В данном случае? — усмехнулась она. — Давай будем честны, Грег. Ты поддерживаешь его по любому вопросу. Ты решил, что в этом забеге он — самая сильная лошадка, и потому сделал ставку на него.

Грег одарил ее колючим взглядом.

— Ты висишь на тоненькой ниточке. Будет лучше для всех, в том числе и для тебя самой, если ты…

— Что если я? — выкрикнула Эвелин. — Уйду? Позволю Тиму занять мое место лишь потому, что ему кажется, что у него это получится лучше?

— Да! — ответил Грег. — Отдохни, постарайся по-новому взглянуть на свою работу.

— Потерять Эвелин, даже на короткое время, было бы для нас трагедией, — наконец вмешался в разговор Престон. Все тотчас повернули головы в его сторону. — Лично я считаю, что ты лаешь не на то дерево, — добавил он, обращаясь у Фицпатрику.